«выключен­ной» из непрерывного

сельскохозяйственного цикла, в заботах о котором днем и ночью пребывала осталь­ная часть населения страны, получила доступ к срав­нительно

недорогому и крепкому алкоголю.

По свидетельству современников, в течение 30-40 лет произошло ужасающее падение нравов и пьян­ство вовлекало все новые и новые слои населения. Произошла сегрегация среди городских жителей — появилась совершенно новая категория русских, та, которую Алексей Толстой много позже будет упоми­нать как «кабацкую требень» — праздношатающие­ся «меж двор» люди с наклонностями к криминаль­ным деяниям. Разбой, грабежи на дорогах и в горо­де, воровство появились в расшатанном укладе ста­ринной русской жизни, способствуя все большему одичанию и пьяному разгулу.

 Невиданная доселе вспышка пьянства поразила воображение не только московских правителей, но и самих городских граждан, испытывающих понятные нам затруднения от сосуществования с опустивши­мися братьями по вере, и Иван III (1462-1505 гг.) был вынужден принять меры по обузданию новоявленно­го социального порока. Альберт Кампезее, посетив­ший Москву в 1502 году, указывает: «...эта народная слабость (пьянство), принудила государя их навсег­да, под опасением строжайшего наказания,

запретить употребление пива (!) и другого рода хмельных на­питков, исключая одних только праздничных дней. Повеление сие, несмотря на всю тягость онаго, исполняется московитянами (...) с необычайной по­корностью...»

Очерк по истории отечественного пьянства, ох­ватывающий XV-XVII столетия, мы с удовольстви­ем приведем в следующем издании, а сейчас давай­те сделаем необходимый вывод: за весьма короткий промежуток времени систематическое употребление спиртного превратилось в образ жизни для опреде­ленной (и весьма значительной!) части жителей Мос­квы, что вызвало справедливое возмущение соотече­ственников и привело к жестким запретительным мерам. В современном понимании это означает одно — среди московского населения (а позже и в иных русских городах) распространился алкоголизм I и II стадии с характерными для него асоциальными наклонностями, жестокостью и огрублением нравов.

Именно в этот исторический момент внимание народа обратилось к квасу. Сопровождающий алко­гольную болезнь выраженный абстинентный синдром (в то время «язя квасная») подталкивал страдаю­щую русскую душу на поиски спиртного для опохме­ления, что не всегда удавалось по причине плачевно­го финансового состояния. Квас, в изобилии имев­шийся в самой бедной семье, привычно употреблял­ся для утоления жажды, но первые отечественные ал­коголики быстро обнаружили его специфическое, хотя и весьма слабое похмеляющее свойство: содер­жание спирта в излюбленном отечественном напитке было невелико (в старом квасе 4—5 об.%), но позволя­ло хотя бы отчасти смягчить жестокие муки абстинен­тного